Вдох-выдох. Лежишь ты на кухне, нет, не на своей даже. На кухне в съёмной квартире Юрия Михайловича, где с недавних пор обосновался Очень Важный Человек. Лежишь и пытаешься задремать, хотя сон не идёт никак. Ты здесь просто потому, что он, Очень Важный Человек, сказал: "Оставайся..." И ты осталась. Позвонила маме, сказала, чтобы она не ждала. Ведь он попросил не уезжать сегодня. Вот лежишь и слушаешь. Вдох-выдох. Как всегда у стенки спит он, раскидав ноги на две трети кровати, поджав под голову подушку, вытянув левую руку на твою половину. Вдох-выдох. Заложенный нос мешает ему нормально дышать. Сопит, похрапывает, бормочет что-то невнятное и иногда ноет о чём-то. Вдох-выдох. Простуженное дыхание скользит по твоему плечу и шее. Приятно. В горле запершило. Тихонечко, давя кашель, со слезами на глазах от этого, вылезаешь из-под теплого одеяла, встаёшь, стараясь не разбудить, наливаешь стакан воды, пьёшь. И слушаешь. Вдох-выдох. Спит. Радуешься, что звон стакана об другой стакан/чайник/стол и твои шаркающие шаги не потревожили его сон. Аккуратно заползаешь обратно под одеяло, тебя знобит немного, как и всегда, когда ты зачем-то встаёшь с кровати. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Устраиваешься удобнее, как обычно, с краю, лицом "на улицу". Чувствуешь, как тепло становится твоей спине. Медленно согреваешься. Вот и не трясёт тебя уже больше от холода. Зачем-то хватаешься за большой палец его вытянутой на твою половину руки. Так ведь спокойнее. Вдох-выдох. Дыхание снова щекочет шею и плечо. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох... Рядом с тобой спит Очень Важный для тебя Человек. Кто-нибудь ещё спросит, почему ты такая счастливая?
(Это писалось на той самой кухне в бессонные минуты, когда в моей руке была рука спящего его. 03:44 по московскому времени, 24 января 2010 года)